***

Экономические кризисы побуждают экономическую науку к исследованию их природы, причин происхождения, характера протекания и последствий. Вялотекущая стагнация настойчиво ставит конкретные и злободневные вопросы о главной причине и путях выхода на позиции устойчивого развития. В этой связи вопрос о роли государства становится одним из главных.

Обсуждение данного вопроса в российской экономической науке усугубляется тем обстоятельством, что саму науку упорно и последовательно ориентируют на зарубежные издания. В зависимости от зарубежного признания напрямую ставятся престиж ученого, финансирование учреждений науки и образования, выделение грантов. В подобной ситуации затрудняется объективное научное исследование. Российская наука и образование существуют за счет бюджета государства. Естественно ожидать, что и работать она должна в интересах России и ее граждан. При этом не может быть никаких ограничений свободного научного творчества. Но ситуация выглядит парадоксально: приближенная к государственной власти экономическая наука обильно питается из государственного источника, тратит немало ресурсов на доказательство избыточного присутствия своего «кормильца» в экономике, и в этом видит основную проблему стагнации. Из этих незамысловатых построений делаются определенные выводы: для оживления экономики надо сократить государство, в том числе и за счет «новой волны» приватизации. Все эти изыскания псевдолиберального толка хорошо ложатся на интересы зарубежных изданий и всевозможных фондов, выделяющих гранты. Создается впечатление, что только сверхлиберальное государство может из своих ресурсов подкармливать научные изыскания, направленные на внешние и отнюдь недружественные интересы, особенно в сложившихся конкретно-исторических условиях. Можно ли представить себе зеркальную ситуацию со стороны зарубежных государств, питающих науку, работающую в интересах России?

Парадоксальность описанной ситуации ярко проявляется на примере заявленной темы. Она не нова, и нам приходилось участвовать в ее обсуждении, о чем будет сказано ниже. Но с самого начала хотелось бы заявить о том, что мы всегда были против «количественного» обсуждения роли государства в экономике. Нами был предложен качественный подход к исследованию экономической роли государства по критериям экономической и социальной эффективности [15; 17].

В процессе обсуждения поставленного вопроса в течение ХХI в. произошли два волновых всплеска. Первый относится к началу нового века, второй приходится на текущее время. Первый этап уже был нами рассмотрен, в том числе и на страницах журнала «Философия хозяйства» [16]. Десять лет назад были приведены неопровержимые аргументы, доказывающие несостоятельность формулы обратной зависимости экономического роста от доли государства в экономике [6; 7—9; 11; 12; 18—21]. Критические аргументы теоретического и модельно-математического [13] порядка не были творчески преодолены сторонниками упомянутого направления, поэтому мы не будем к ним возвращаться и основное внимание уделим текущему периоду, а настоящая статья явится продолжением предыдущих публикаций, посвященных теме.

 В интенсивный оборот, в том числе и в правительственных кругах, запущена впечатляющая цифра: 70% доли государства в экономике. При этом терминологическая путаница сродни загадочности происхождения магической цифры, которая призвана напугать образом Левиафана. Одни под этой цифрой понимают вклад государственного сектора в производство ВВП: «государство стремительно наращивает присутствие в экономике. Вклад его и госкомпаний в ВВП вырос до 70% в 2015», — пишет ФАС» [4]. Здесь сразу следует обратить внимание на два момента. Во-первых, ФАС, на который ссылаются «Ведомости», правительственный орган, и его данные используют министры в публичных выступлениях и даже некоторые представители академической науки [14]. Во-вторых, каким образом государство помимо госкомпаний участвует в производстве ВВП (далее мы вернемся к этому сюжету)? Другие этой цифрой оценивают долю госсектора в экономике: «в российской экономике общая доля госсектора, по оценке МВФ, составляет не менее 71%, в том числе госкомпании формируют порядка 29% ВВП…» [10]. Важно отметить, что здесь указан первоисточник — материал МВФ. И опять загадкой остается другой участник производства ВВП, кроме госкомпаний. Забегая вперед, выскажем предположение: произведенный ВВП складывается с государственным бюджетом. Тогда получается заветная цифра. Но к анализу содержательности определений и подходов мы еще вернемся. Третьи употребляют более расплывчатое понятие «участие государства в экономике». Анализ начнем с последнего. В это расплывчатое понятие можно вместить не только госкомпании и бюджет, но и всю легальную экономику, поскольку на нее распространяется налоговая и монетарная политика государства. Обширное и всеобъемлющее понятие не имеет научного и точно определенного смысла. Но оно служит основой для спекулятивных заявлений о том, что государство везде расставило свои щупальца, поэтому его участие огромно, и надо его сократить. Что касается вклада государства в ВВП, то откуда берется эта цифра, если по официальной статистике в государственной собственности после тотальной приватизации осталось менее 3% предприятий, основных фондов — менее 20%, а занятых — менее 30%? Ведь ВВП включает в себя блага, т. е. товары и услуги, которые без участия людей и средств производства не создаются. Ну а если меньшей долей ресурсов государству удается проводить большую долю ВВП, то надо этот сектор поощрять и на него переключать ресурсы от других менее производительных секторов. Но ведь сторонники рассматриваемой точки зрения хотят обратного. Они предлагают сократить этот сектор, в том числе и путем запуска новых волн приватизации. Создается впечатление, что некоторые авторы настолько ангажированы, что не видят противоречивости своих изысканий. Если, по данным официальной статистики, занятых в госсекторе около 30% и на их долю приходится 70% ВВП, то следует определенный вывод о высокой эффективности госсектора. И отсюда никак не может следовать вывод о необходимости его сокращения. Однако изобретательность в том-то и состоит, что вместо обоснования научных аргументов развернуться в противоположном направлении.

На основе впечатляющих цифр, терминологической путаницы, методологической и методической неопределенности изысканий делаются далеко идущие выводы и предложения. А именно: за вычетом 70% «неэффективной» государственной доли в экономике на долю «эффективного» частного бизнеса остается лишь 30%. Вот где усматриваются основные беды российской экономики. Вот красноречивое заявление: «Государство и госкомпании контролируют 70% российской экономики. ФАС признал государство главным врагом конкуренции» [10]. Виновник указан, остается принимать решения, в том числе о «второй волне» приватизации, — и действовать. Конкуренция — это благопристойная ширма, за ней скрывается попробованная на вкус устремленность к дешевой приватизации оставшихся у государства предприятий оборонного комплекса и естественных монополий.

Алчущим господам хотелось бы напомнить, что два десятка лет нас уверяли в том, что стоит только передать «неэффективные» государственные предприятия в «эффективные» негосударственные руки, как развернется конкуренция и другие чудотворные силы рынка. Более 97% предприятий было приватизировано. Сперва следует запустить в этом огромном частном секторе конкурентно инновационный процесс, потом можно будет обсуждать продолжение того, что дало драматические результаты в 1990-х гг. Поскольку подобные блюда с псевдолиберальной начинкой периодически подсовываются с завидной настойчивостью, без всякой оглядки на научную аргументацию, а их практическое использование не раз приводило экономику к кризисно-депрессивному состоянию, то не следует в очередной раз поддаваться ложным рецептам.

Важность обсуждаемого вопроса требует обратиться к попыткам разобраться в методах определения доли и роли государства в экономике.

Нам не удалось обнаружить методику расчета ФАС 70% доли государства в экономике, на которую ссылаются периодические издания, средства массовой информации, чиновники правительственного уровня и даже представители академической науки. Наш анализ публикаций выявил любопытную логику событий, достойную описания. «Газете. RU в ФАС пояснили, что данная оценка является экспертным мнением, с которым Служба согласна» [5]. К этому следует добавить, что здесь же утверждается что «Министерство экономического развития также не смогло привести расчетов доли государства в экономике, ограничившись цитатой бывшего главы ведомства А. Улюкаева» [5]. Два экономических ведомства правительства ссылаются на экспертное мнение. «В частности, можно привести экспертное мнение, подготовленное Кириллом Андросовым (председатель совета директоров Аэрофлота на Гайдаровском форуме 2016)» [5]. Замечательно то, что эксперт и методику приводит, и источник указывает, что дает возможность продолжить целенаправленный анализ. «Просто чтобы дать понимание того, как эта доля менялась, десять лет назад в 2005 году, эта доля оценивалась на уровне 35%. При этом около 30% формируют компании с государственным участим, оставшиеся 40% — это вклад бюджетов всех уровней, — утверждает К. Андросов».

Метод сложения производства ВВП госкомпаниями расходов госбюджета, да еще и всех уровней, прямо выводит на отчеты МВФ. Это конечная инстанция и конечный источник мифической цифры. В докладе МВФ мы обнаруживаем следующее: «на государственный сектор приходится значительная доля экономической активности с выручкой не менее 71% ВВП, расходы-не менее 68% ВВП, а по оценкам профицит в размере 3 процентов от ВВП» [22]. Названная здесь цифра в 71% не имеет никакого отношения к доле государства в производимом ВВП. Используются понятия «активность государства» и «выручка». Здесь вообще речь идет о государственных финансах, о чем свидетельствует последующее изложение, посвященное активам и обязательствам государства и корпоративного сектора. При этом используется методология «доходы — расходы» применительно к финансам, о чем свидетельствует и указание на профицит. Выручкой в финансовой сфере могут считаться доходы от продажи государственных ценных бумаг, что отразится на обязательствах государства. Возникают и другие вопросы. Если бюджет государства в два раза меньше, то откуда берется остальная часть финансовых доходов, как она минует законодательный бюджетный процесс, на что тратится, и кто ее в итоге присваивает? В данном случае ВВП используется как универсальный, но пассивный объект для сравнительной оценки, как это делается с другими показателями (объем инвестиций в сравнении с ВВП, государственный долг в сравнении ВВП). О субъектах производства ВВП речь не идет. Вообще, доклад МВФ посвящен фискальной проблеме и государственным финансам, а не методам расчета ВВП, определению доли государственного участия в этом процессе. Поэтому ссылка на данный материал МВФ для определения доли государства в ВВП или госсобственности некорректна. А других источников нет. Вот на такой научно-методической основе делаются громкие выводы: «государство поглотило 70% экономики». «При этом госкомпании неэффективны и в нынешнем виде являются тормозом развития, заявил 23 сентября на Московском экономическом форуме глава ЦСР А. Кудрин» [24].

Итоговый приговор российской экономике в приведенном источнике такой: в России сложился неэффективный государственно-монополистический капитализм. Можно даже уточнить эту формулу — государственно-олигархический капитализм. Только следует поставить вопрос: как и откуда он возник? А он не с неба упал, а явился в результате массовой приватизации, включая залоговые аукционы. Куда же приведут призывы ко второй волне приватизации? Прежде чем предлагать «второй сеанс» уже пройденного, надо подтянуть до эффективного уровня приватизированную массу ресурсов, принадлежавших ранее государству. Дальнейший разбор приведенной позиции не имеет смысла.

Среди источников, посвященных обсуждаемому вопросу, в отдельную категорию следует выделить публикации, выполненные в жанре научного исследования. В последнем (декабрьском) номере журнала «Вопросы экономики» опубликована статья, посвященная обсуждаемой теме, и она заслуживает особого внимания, поскольку в ней содержится методика, отличная от МВФ [1].

Авторы справедливо отмечают, что нет универсальной оценки определения анализируемых показателей: доли государственной собственности и ее роли в экономике. Сами авторы выбрали метод прямой и косвенной оценки владения государством ценными бумагами корпораций. В рамках данного подхода используются две методики. Первая включает в государственную собственность прямое и косвенное владение не менее 10% акций (метод ЕБРР); вторая — владение любым количеством акций (метод Госкомстата).

Данная работа заслуживает внимания, поскольку не ограничивается ссылкой на МВФ, в ней предпринимается оригинальная попытка самостоятельного исследования сложного вопроса. Но обеим методикам присущ недостаток, который мы считаем коренным: они основаны на владении вторичными активами, или фиктивным капиталом. Блага, составляющие ВВП, создаются не фиктивными, а реальными ресурсами в виде производственных фондов, вовлеченных в создание ВВП, и трудовым ресурсом (рабочая сила). И собственность, в том числе и государственная — довольно сложная категория. Она должна оцениваться стоимостью ресурсов (основного и оборотного капитала), потоком произведенных благ и доходов. И только в последнюю очередь собственность может быть охарактеризована вторичными активами (фиктивным капиталом. У данного подхода есть и другие более частные недостатки. Не будут охвачены государственные и муниципальные предприятия, не имеющие акционерную форму, но производящие блага, включаемые в ВВП. Волатильность цен корпоративных акций на фондовом рынке имеет ряд причин, в том числе и неэкономических.

Если придерживаться данного подхода, то имеет смысл владение государством контрольным пакетом, позволяющим реализовать собственность в ее экономическом содержании: контроль над движением ресурсов (включая слияния и поглощения), процессом производства благ (включая менеджмент), и распоряжение потоками доходов. В остальных случаях миноритарное владение имеет номинальный смысл. Эти компании будут функционировать как частные, включая контроль над доходами, дивидендную и инвестиционную политику. В данном случае можно говорить о собственности государства в рамках приходящихся на ее долю доходов через дивиденды. Для определения доли в ВВП это имело бы косвенный смысл, если бы ВВП определялся методом суммирования первичных доходов. Но с этой задачей справляется прибыль, относящаяся к первичным доходам и включающая в том числе и дивиденды.

Для продолжения анализа, как нам представляется, сначала надо раздельно изучить государственную собственность как таковую и участие государства в производстве ВВП, что имеет свои сложности. Это пересекающиеся, но не тождественные проблемы.

Собственность вообще и государственная в частности относятся к числу самых сложных проблем. «В докторантурах, по свидетельству экономиста Стива Чена, права собственности долгое время считались “запретной зоной” в качестве тем докторской диссертации» [2, 24].

Если подойти к ее содержанию не только с позиций имущественной принадлежности, в особенности, если иметь в виду принадлежность государству вторичный активов, а более комплексно и с учетом методологии запасов и потоков, то можно выделить следующие элементы:

• принадлежащее государству имущество;
• собственность на неимущественные права;
• государственный бюджет;
• элементы экономической политики.

Отметим сразу, не вся государственная собственность участвует в производстве ВВП.

Первый элемент состоит из естественных ресурсов, недвижимого имущества производственного и социального назначения, фондовых активов (акций, облигаций). Естественные ресурсы являются общенародным достоянием и должны служить государственным интересам. В конкретном экономическом смысле доходы от разработки и реализации естественных ресурсов, имеющих рентное происхождение, как уже отмечалось, должны присваиваться государством и использоваться на общенародные цели.

Государственное имущество социального назначения по предназначено для реализации интересов населения. Однако при государственных учреждениях социального назначения создаются коммерческие структуры, легально оказывающие платные услуги, что служит реализации индивидуальных или групповых экономических интересов с использованием государственного имущества. В данном случае на практике реализуется разрыв между запасами (госимущество) и потоками доходов. Но при этом создаются блага, входящие в ВВП, которые через владение акциями не могут быть учены.

Что касается государственного имущества производственного назначения, то проблема реализации интересов здесь представляется более сложной. Организационно оно представлено в виде унитарных и казенных предприятий. Если их функционирование направлено на реализацию исключительно государственных нужд, то цикл реализации интересов замкнут на государственном секторе, хотя и происходит дифференциация коллективных и государственных интересов. Работники таких предприятий должны иметь гарантированную оплату труда с элементами внутрихозяйственного экономического стимулирования. Положение других государственных предприятий, не полностью работающих на государственный заказ, двойственно. С одной стороны, они в приоритетном порядке должны удовлетворять государственные нужды, а с другой — функционировать на коммерческих условиях, реализуя групповой экономический интерес. Продукция казенных и иных государственных и муниципальных предприятий, не имеющих акционерную форму, также не может быть учтена в ВВП через владение акциями.

Особого внимания заслуживают производство и реализация продукции, связанной с монопольным положением. Если монопольное положение получено за счет создания новых технологий и продукции, то результаты монопольного положения должны приоритетно удовлетворять интересы тех субъектов, которые их создали. Сверхдоходы, полученные в сфере функционирования естественных монополий и приравненной к ней (алкоголь, табак и др.), должны служить реализации общественного интереса. Едва ли может быть оправдано экономически положение, когда государство отторгает от себя потоки доходов, приватизируя отрасли, приносящие рентный и монопольный доход и монопольную ренту, а затем прилагает огромные, зачастую малоэффективные усилия по получению в бюджет части этих доходов, которые целиком ей принадлежали изначально (пример ЮКОСа).

Доходы — важнейший элемент экономической реализации собственности и интересов. Каждый участник экономических процессов может претендовать на долю доходов, в формировании которых принял участие. Доходы от естественных ресурсов и монопольных товаров, не будучи результатом экономической деятельности отдельных физических и юридических лиц, должны присваиваться государством и служить реализации общегосударственных или общенациональных интересов.

К государственному имуществу относятся приносящие доход активы, в том числе и акции. Это особая сфера функционирования государственной собственности, где отчетливо проявляется отсутствие контроля со стороны социального субъекта общенародного уровня. Это проявляется в низкой доходности корпоративных акций, принадлежащих государству. В компаниях со смешанной собственностью интерес представителей частного капитала значительно мотивированней представителей государства.

Следующим элементом государственной собственности является бюджет, который в исследованиях по собственности оставался в тени и не включался в содержание государственной собственности. Объясняется это тем, что в трактовке содержания государственной собственности преобладал ресурсно-факторный, или «вещный», подход. Между тем бюджет представляет собой важный поток доходов (и расходов), который реализует социально определенные интересы.

В условиях рыночной экономики бюджет служит главным фактором реализации общегосударственных и общенациональных интересов. Правда, речь в данном случае идет об экономической возможности, которая осуществляется не автоматически, а под взаимодействием социально-политических сил в бюджетном процессе. Некоторые авторы расходы бюджета включают в ВВП, исчисляемый методом расходов. Такой подход корректен, если берется не весь бюджет, а только та его часть, которая идет на закупку товаров и услуг. Но включением бюджета в ВВП совершается ряд ошибок, в том числе и повторный счет.

Собственность на неимущественные права государства — особый элемент содержания государственной собственности. Совместно с экономической политикой она может оказаться главным элементом ее содержания в условиях индустриального и постиндустриального общества. Государственной собственностью, приносящей доход для реализации общесоциальных интересов, могут служить транспортные коридоры (наземные, водные, воздушные); контролируемое космическое пространство; эфирные частоты; основные коммуникации и объекты инфраструктуры; службы, связанные с обеспечением безопасности движения всех видов транспорта. Перечень этот можно продолжить. Представляется, что в ВВП могут быть включены не созданные блага, а доходы как важнейшая форма экономической реализации собственности.

В качестве особого элемента государственности мы включили экономическую политику. Такой подход нельзя считать традиционным для основных направлений экономической теории, специально занимающихся вопросами теории собственности. Он может быть обоснован воспроизводственным подходом к собственности и трактовкой ее содержания как процесса реализации определенных интересов. Экономическая политика существенным образом влияет на направления, структуру и интенсивность потоков доходов, которые могут быть учтены в ВВП по доходному методу. Налоговая, таможенная политика, политика доходов, динамики ВВП и занятости — эти и иные направления экономической политики служат реализации социально определенных интересов. Новейшая история России содержит достаточное количество свидетельств на сей счет. Явление «олигархов» в России объясняется тем, что экономическая политика была выстроена таким образом, что стала возможной концентрация значительной части прав собственности и экономической власти в руках узкой группы людей. Конкретизация экономической политики, приводящей к олигархизации экономики; последовательность и направленность реализации такой политики требуют особого исследования и описания. Основная суть заключается в том, что экономическая политика, влияя на потоки доходов и реализацию интересов, выступает важным фактором государственной собственности.

Как воспроизводственный процесс все указанные моменты государственной собственности выступают в единстве. Но из этого не следует, что в ВВП можно объединять разные методы расчета для получения устрашающих цифр государственного участия в ВВП.

Теперь кратко о корпоративной собственности, поскольку государственному участию в ней придается решающее значение при определении доли государственной собственности и его участия в ВВП.

Логика образования эффективных корпораций состоит в том, что в исходном пункте их образования находится инвестиционный проект. Под этот проект, если он перспективен, мобилизуются средства акционеров, с помощью которых он реализуется. Активы фирмы складываются из средств заинтересованных этим проектом лиц. Мотивы контроля базируются на интересе акционеров. Получение и распределение доходов венчают этот жизненный цикл, который повторяется заново. Главная причина неэффективности корпоративной формы в переходной экономике России кроется в нарушении эффективной логики ее образования. Вместо концентрации активов под перспективный инвестиционный проект здесь происходило рассредоточение государственных активов без всякой связи с инвестиционным процессом. Если путем акционирования приобретались прибыльные фирмы, то «улавливание» доходов было главной целью приватизаторов. То, что в эффективно формируемой корпорации является завершающим этапом, в переходной экономике России было исходным пунктом. По сути эта была рентноориентированная приватизация. Разрушение логики эффективности имело определенные последствия. Доходы и даже оборотные средства приватизированных предприятий отвлекались в спекулятивный сектор, который был более доходным по сравнению с реальным сектором. Инерционно приносящие доход средства производства невозобновляемо изнашивались. К такому же результату приводило инвестирование полученных доходов за рубежом. Разрыв прямой связи между доходами и их источниками разрушал логику эффективного функционирования акционерных обществ. Конечным выводом упомянутой выше статьи является неэффективность государственной собственности [1]. На самом же деле проблема значительно шире. Неэффективность российских компаний, независимо от того, участвует в них государство или нет, определяется характером их происхождения, противоречащим экономической логике эффективного происхождения данной формы организации предпринимательства.

Наша позиция по отношению к роли государственной собственности в структуре отношений собственности нуждается в некотором уточнении. Когда она измеряется исключительно принадлежащим государству имуществом, то и действительная ее величина искажается. Приватизаторы в России ссылаются на то, что в развитых странах (например, в США) доля государственной собственности невелика. Отсюда делается вывод: чтобы стать развитой страной, надо «доприватизировать» все, что еще осталось неприватизированным. Предлагается даже приватизировать учебные заведения, учреждения культуры
и т. д.

Собственность в данном случае рассматривается как запас, как принадлежащее государству имущество. Но если рассмотреть собственность как поток, которым распоряжается государство, то окажется, что государственная собственность в США составляет около половины ВВП. Имея в распоряжении ресурсы такого масштаба, государство может проводить эффективную внешнюю и внутреннюю политики, в том числе и экономическую.

Опыт именно развитых стран дает ориентиры на усиление роли государственной собственности. Ее структура в разных странах формировалась под влиянием конкретно-исторических причин. В одних странах государственное предпринимательство играет существенную роль, в других — основной центр тяжести государственной собственности ложится на бюджет. Ставку на бюджет в структуре госсобственности могут делать те страны, где установился баланс межсоциального распределения национального дохода, отлажен национальный механизм эффективного сбора налогов, высока налоговая дисциплина, гражданская и предпринимательская этика.

Россия пока еще очень далека от наличия подобного рода традиций. В условиях коррупции, высокой доли теневой экономики и олигархизации приватизация является неэффективной, поскольку ее результаты направлены на усиление указанных негативных тенденций. В этих условиях в России следует укреплять государственную собственность и прежде всего в отраслях, где доходы не имеют предпринимательской основы.

Подведем итог. Государственная собственность имеет многослойную и многофункциональную структуру. Через нее определить долю государства в ВВП крайне сложно. Если ставить такую задачу, заранее зная для чего ее надо решать, нужен другой подход.

Суть ВВП — произведенные блага. Блага производятся с использованием ресурсов, в том числе и трудовых. Официальная статистика предоставляет возможность анализа в данном направлении.

Основные фонды в государственной собственности составляют около 17%. Среднегодовая численность занятых в государственной и муниципальной собственности составляла в 2014 г. 27,9%. Поскольку статистика по оборотным средствам не приводится, рассчитать долю государства в производимом ВВП лучше через долю занятых. Большинство источников отводит государству 28—30% производимого ВВП. «По расчетам МВФ, проведенным методом сложения расходов, в 2012 г. 26 крупнейших государственных компаний производили 28% российского ВВП, что почти соответствует вкладу КГУ в ВВП 61 крупнейших компаний» [1, 75]. Приведенная цифра соответствует доле занятых в госсекторе. Скорректировать этот показатель можно через разницу в средней производительности труда в государственном и негосударственном секторе. Если доля госсектора в ВВП не меньше доли занятых в нем, то нет оснований говорить о более низкой производительности труда и вообще неэффективности госсектора. И, наконец, «в то же время оценка вклада в ВВП всего государственного сектора, включая бюджетные организации, сделанная МВФ по данным за 2012 г., в размере 68% примерно совпадает с аналогичными расчетами ФАС (2016), согласно которым совокупный вклад государства и государственных компаний в ВВП России составил около 70%, а в 2005 г. эта доля не превышала 35%». Методику и расчеты ФАС нам обнаружить не удалось, а ведомство, по свидетельству Газеты.RU, сообщило что ни методики, ни расчетов нет, а на материалы МВФ мы уже ссылались. В них есть обе цифры 71 и 68. Первая означает доходы, вторая — расходы. Разница называется профицитом. Скорее всего ФАС взяло первую цифру из доклада МВФ, авторы статьи — вторую. Основной темой доклада МВФ является фискальная политика, долговая нагрузка и т. п., а не методы расчета ВВП. Об этом свидетельствует ссылка на бюджетные организации, которая прямо выводит на сложение бюджетных расходов и производимого ВВП. Метод расходов смешивается с производственным методом расчета ВВП, кроме того, очевиден повторный счет. И все это ради получения впечатляющей и даже устрашающей цифры, дающей карт-бланш на достаточно легкое обоснование основных причин экономических трудностей и столь же легкую возможность по их преодолению.

В заключение следует отметить два важных момента. Пора отказаться от количественного подхода к оценке доли и роли государства в экономике, в особенности от тех изысканий в этом направлении, которые на научно несостоятельной основе отстаивают идею «сокращения» государства новых «волн» приватизации. Экономической науке следует перейти к не ангажированному обсуждению качества роли государственного участия в экономике по критериям экономической и социальной эффективности. Хорошего (по данным критериям) государства должно быть как можно больше, плохого — как можно меньше.

Литература

1. Абрамов А., Радыгин А., Чернова М. Компании с государственным участием на российском рынке: структура собственности и роль в экономике // Вопросы экономики. 2016. № 12.
2. Бетелл Т. Собственность и процветание. М.: ИРИСЭН, 2008.
3. Бюллетень о развитии конкуренции // Ведомости. 2016. Март.
4. Ведомости. 2016. 29 сент.
5. Газета RU. 2016. 18 окт.
6. Гайдар Е. Тактика реформ и уровень государственной нагрузки на экономику // Вопросы экономики. 1998. № 4.
7. Илларионов А., Пивоварова Н. Размеры государства и экономический рост // Вопросы экономики. 2002. № 9.
8. Илларионов А., Пивоварова Н. Как Россия потеряла ХХ столетие // Вопросы экономики. 2000. № 1.
9. Илларионов А., Пивоварова Н. Экономическая свобода и благосостояние народов // Вопросы экономики. 2000. № 4.
10. Коммерсант. 2016. 29 дек.
11. Мау В. Посткоммунистическая Россия в постиндустриальном мире: проблемы догоняющего развития // Вопросы экономики. 2002. № 7.
12. Мау В. Драма 2008 года: от экономического чуда к экономическому кризису // Вопросы экономики. 2009. № 2.
13. Нигматулин Р. Об оптимальной доле государственных расходов в ВВП и темпах экономического роста // Вопросы экономики. 2003. № 3. С. 125—131.
14. Сидорова Е.А., Клинова М.В. Гайдаровский форум 2016: государство в экономике. М.: МГИМО, 2016.
15. Хубиев К.А. О количестве и качестве роли государства в трансформационной экономике // Государство и общество / Под общ. ред. А.В. Бузгалина, А.И. Колганова. М., 2005.
16. Хубиев К.А. О количестве и качестве государственного участия в экономике в системе альтернатив дирижизма и либерализма // Философия хозяйства. 2012. № 2. С. 14—28.
17. Экономический рост и вектор развития современной России / Под ред. К.А. Хубиева. М.: Теис. 2004.
18. Ясин Е. Бремя государства и экономическая политика (либеральная альтернатива) // Вопросы экономики. 2003. № 1.
19. Ясин Е. Модернизация российской экономики: повестка дня // Модернизация российской экономики. Кн. 1 / Отв. ред. Е. Ясин. М., 2002.
20. Ясин Е. Перспективы российской экономики: проблемы и факторы роста. М.: Российская экономика. МВЭШЕ, 2002.
21. Ясин Е. Функции государства в рыночной экономике // Вопросы экономики. 1997. № 6.
22. Internatinal Monetary Fund. May 2014. Р. 8.
23. http://kommersant.ru/doc/2480928.
24. .

References

1. Аbramov А., Radygin А., CHernova M. Kompanii s gosudarstvennym uchastiem na rossijskm rynke: struktura sobstvennosti i rol' v ehkonomike // Voprosy ehkonomiki. 2016. № 12.

2. Betell T. Sobstvennost' i protsvetanie. M.: IRISEHN, 2008.

3. Byulleten' o razvitii konkurentsii // Vedomosti. 2016. Mart.

4. Vedomosti. 2016. 29 sent.

5. Gazeta RU. 2016. 18 okt.

6. Gajdar E. Taktika reform i uroven' gosudarstvennoj nagruzki na ehkonomiku // Voprosy ehkonomiki. 1998. № 4.

7. Illarionov А., Pivovarova N. Razmery gosudarstva i ehkonomicheskij rost // Voprosy ehkonomiki. 2002. № 9.

8. Illarionov А., Pivovarova N. Kak Rossiya poteryala KHKH stoletie // Voprosy ehkonomiki. 2000. № 1.

9. Illarionov А., Pivovarova N. EHkonomicheskaya svoboda i blagosostoyanie narodov // Voprosy ehkonomiki. 2000. № 4.

10.      Kommersant. 2016. 29 dek.

11.      Mau V. Postkommunisticheskaya Rossiya v postindustrial'nom mire: problemy dogonyayushhego razvitiya // Voprosy ehkonomiki. 2002. № 7.

12.      Mau V. Drama 2008 goda: ot ehkonomicheskogo chuda k ehkonomicheskomu krizisu // Voprosy ehkonomiki. 2009. № 2.

13.      Nigmatulin R. Ob optimal'noj dole gosudarstvennykh raskhodov v VVP i tempakh ehkonomicheskogo rosta // Voprosy ehkonomiki. 2003. № 3. S. 125—131.

14.      Sidorova E.А., Klinova M.V. Gajdarovskij forum 2016: gosudarstvo v ehkonomike. M.: MGIMO, 2016.

15.      KHubiev K.А. O kolichestve i kachestve roli gosudarstva v transformatsionnoj ehkonomike // Gosudarstvo i obshhestvo / Pod obshh. red. А.V. Buzgalina, А.I. Kоlganova. M., 2005.

16.      KHubiev K.А. О kolichestve i kachestve gosudarstvennogo uchastiya v ehkonomike v sisteme al'ternativ dirizhizma i liberalizma // Filosofiya khozyajstva. 2012. № 2. S. 14—28.

17.      EHkonomicheskij rost i vektor razvitiya sovremennoj Rossii / Pod red. K.А.KHubieva. M.: Teis. 2004.

18.      YAsin E. Bremya gosudarstva i ehkonomicheskaya politika (liberal'naya al'ternativa) // Voprosy ehkonomiki. 2003. № 1.

19.      YAsin E. Modernizatsiya rossijskoj ehkonomiki: povestka dnya // Modernizatsiya rossijskoj ehkonomiki. Kn. 1 / Otv. red. E. YAsin. M., 2002.

20.      YAsin E. Perspektivy rossijskoj ehkonomiki: problemy i faktory rosta. M.: Rossijskaya ehkonomika. MVEHSHE, 2002.

21.      YAsin E. Funktsii gosudarstva v rynochnoj ehkonomike // Voprosy ehkonomiki. 1997. № 6.