wrapper

Telegr

 

Ключевые слова: политика изоляции, дирижизм, японское экономическое чудо, конкуренция, инвестиции, экономическая модель.

***

С начала христианизации Европы японские острова были отдаленной и мало известной частью «варварской» периферии Китая, у которого в VVIII вв. Япония заимствовала письменность, религиозные ритуалы, элементы культуры, политического, экономического устройства, методы сельскохозяйственного производства, городского планирования, образования, медицины, естественных наук и прочего. Только к 1450 г. в Японии был закончен процесс формирования феодальной монархии во многом похожей на французскую и английскую периода Cредневековья. Однако, несмотря на влияние европейских и конфуцианских идей на построение социальной структуры общества, в Японии сформировалась самобытная модель политического устройства, отличавшаяся от европейской и китайской. Во-первых, феодальная Япония исповедовала буддизм, а не христианство. Во-вторых, система государственного правления основывалась на сосуществовании двух правителей, каждый их которых имел наследственный статус: императора, пользовавшегося влиянием (преимущественно религиозным), но не светской властью, и сёгуна (верховного военного правителя), обладавшего королевскими привилегиями, основанными на военной силе, и реализовывавшего реальные властные полномочия.

Политическая модель сёгуната возникла в Японии в середине XII в., когда в результате длительной междоусобной войны между крупными феодалами к власти в стране приходит семейный клан Минамото. В период правления сёгунов Токугава (1603—1857 гг.) Япония изолируется от внешнего мира, чтобы не допустить распада и порабощения страны и установить централизованный контроль над внешней торговлей. Вводится запрет на христианство как религию, противоречащую традиционным японским ценностям. Издаются указы, запрещающие японцам под страхом смерти покидать родину, а иностранным купцам приближаться к японским берегам (кроме торговцев из Голландии и Китая).

Длительное отсутствие международных связей стимулировало концентрацию внимания японцев на развитии внутреннего рынка и предопределило особое предпочтение продукции национального производства. В это время развивается уникальная японская культура производства материальных изделий — монодзукури, характеризующаяся тщательной проработкой деталей создаваемых продуктов в соответствии с принципами синтоизма[1]. Вплоть до середины XIX столетия Япония остается закрытой феодальной страной с действующим авторитарно-военным режимом.

Открытию Японии для внешнего мира поспособствовала победа Британии в опиумных войнах с Китаем. В результате подписания Нанкинского договора (1842) западные страны получили большие привилегии в торговле с Китаем, фактически лишив его автономии в установлении таможенных пошлин и контроля над своими основными торговыми портами. Такая же модель была распространена и на Японию. Под угрозой военного вторжения со стороны США (1854) Япония была вынуждена подписать неравноправные договора (1858) о сотрудничестве и торговле сначала с США, а затем с Великобританией, Россией, Францией и Нидерландами, согласно которым для кораблей означенных государств на принципах экстерриториальности были открыты японские торговые порты.

Необходимость преодоления унижения и второстепенности по отношению к Западу стала причиной проведения политической реформы, известной как реставрация Мэйдзи (1868), результатом которой стал переход власти от сёгуната к прямому императорскому правлению. Поcле введения массового призыва в армию в 1873—1876 гг. произошла ликвидация самурайского сословия. Самураям была выплачена единовременная компенсация в размере четырех годовых доходов, которая обеспечила начальный капитал для создания первых японских банков и торговых фирм. Этот период сопровождался нарастающим интересом Японии к освоению западных технологий, в первую очередь военных. Высокородные японцы направляли своих детей в США, Британию, Россию для обучения юридическим, политическим, экономическим и инженерным наукам. По возвращению на родину студенты занимали не престижные, но жизненно важные для трансформации японского общества профессии: они становились чиновниками среднего звена, техническими экспертами, менеджерами в бизнесе и промышленности, переводчиками и просветителями различного уровня [13, 206—207].

Для сбора необходимой информации о функционировании наиболее передовых и успешных на то время систем и моделей государственного управления, экономики и финансов император посылал своих представителей в Соединенные Штаты, Германию, Великобританию, Бельгию и другие страны Западной Европы. Таким образом, лидеры реставрации Мэйдзи пытались импортировать и адаптировать из более развитых стран те институты, которые они считали важными для собственного индустриального развития. Так, японское уголовное право сформировалось под влиянием французских законов, тогда как коммерческое и гражданское право — под влиянием немецких и частично английских законов. Армия была построена в немецком формате (с некоторым французским влиянием), а военно-морские силы — по британскому образцу. Университеты были созданы по американской системе, а школы сначала создавались по американской системе, но потом быстро были подогнаны под французскую и немецкую модели [14, 48]. Центральный железнодорожный вокзал в Токио был скопирован с аналогичного объекта в Амстердаме, создание Банка Токио (1882) велось по подобию Национального банка Бельгии, государственная служба строилась по французской модели, а система автомобильных и железных дорог — по британской (это объясняет тот факт, что в Японии принято левостороннее движение) [8, 256].

В 1870-х гг. Япония освоила целый ряд собственных промышленных производств, что позволило ослабить зависимость страны от импортной продукции и улучшить состояние платежного баланса. В этот период зарождаются первые семейные специализированные монополии (дзайбацу): «Мицуи» (внешняя торговля), «Мицубиси» (морской транспорт), «Сумитомо» (горнодобывающая и металлургическая промышленность), «Ясуда» (банковские и страховые операции). Таким образом, в Японии сформировалось гибридное государство, строившее капитализм западного образца с сохранением японских монархических традиций и патриархального государства. В первой половине XX в. Япония превратилась в мощную милитаристскую империю, которая захватила Северо-Восточный Китай (Маньчжурию) и оккупировала большинство стран Юго-Восточной Азии, много островов на Тихом океане и даже угрожала оккупацией Индии и Австралии. В 1941 г. после нападения на американскую военно-морскую базу Перл-Харбор Япония развязала войну на Тихом океане.

После разгрома германского фашизма Япония осталась единственной страной, которая выступала против антигитлеровской коалиции. Предвосхищая вступление СССР в войну против Японии, в целях недопущения расширения советского влияния в тихоокеанском регионе 6 и 8 августа 1945 г. США по согласованию с Великобританией сбрасывают атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Последующая военная капитуляция Японии приводит к утрате ее политического влияния в азиатском регионе. В период 1945—1952 гг. Япония находится под управлением американских оккупационных сил. В стране формируется парламентская полуторопартийная система с главной ролью либерально-демократической партии и подчиненным положением других политических сил. В 1946 г. командование американских оккупационных сил подготовило текст японской конституции, в которую по сегодняшний день не было внесено ни одной поправки. Уникальность основного закона Япония состоит в том, что согласно его 9-й статьи стране запрещено формировать собственные вооруженные силы и вступать в военные действия с целью разрешения международных военных конфликтов[2]. В 1952 г. Япония и США подписали Договор о взаимном сотрудничестве и обеспечении безопасности, что обусловило создание стратегического союза с США. Договор был продлен в 1960 г. и является юридической основой современного сотрудничества. В период Корейской и Вьетнамской войн США использовали Японию как военную базу. За период оккупации (1945—1952 гг.) общий объем только прямой финансовой помощи США составил 1,9 млрд дол. (15% объема импорта Японии или 4% ее ВНП). В период Корейской войны (1950—1953) приток в Японию валютной выручки от США от размещения военных заказов составил 2,37 млрд дол. [2, 102]. Подчеркивая влияние Запада на развитие Японии, известный американский социолог Д. Белл отмечал, что «к 1960-м годам она была самой американизированной страной в мире» [1, 43].

Одним из ключевых пунктов экономических реформ американских оккупационных властей был роспуск дзайбацу, руководство которых обвинялось в развязывании военных действий. В 1949 г. 70% капитала дзайбацу перешло к частным лицам, лишив собственников контроля над менеджерами. Данные меры, однако, привели к ухудшению экономического положения страны. Поэтому сразу после ослабления контроля со стороны американской администрации банки стали скупать разрозненные пакеты акций и формировать холдинги, получившие название кигё сюдан или финансовых кэйрецу, сыгравших ключевое значение в реиндустриализации страны. В 1985 г. в результате восстановления контроля над экономикой банкам и крупным корпорация принадлежало 42 и 25% совокупного акционерного капитала, а частным лицам только 24% [6, 11]. Таким образом вертикаль корпоративного управления была восстановлена.

Роль государства в экономическом развитии Японии

В США Японию часто называют «Джапан Инкорпорейтед», что означает неразделимую солидарность между бизнесом и государством. Согласно этому имиджу, японское государство является монолитным и строго регулируемым, вроде единой корпорации, возглавляемой группой сообразительных лидеров, которые мобилизовали послевоенное японское общество в направлении быстрого экономического развития. Это идеальный тип модели, которой в действительности в Японии никогда не было, поскольку на практике трудно достичь подобной гармонии интересов среди частных групп или между частными группами и правительством таким образом, чтобы возможно было сравнить всю нацию с корпорацией. Тем не менее после поражения во Второй мировой войне в Японии был достигнут мощный социальный консенсус относительно построения сильной национальной экономики и ориентации японского общества на реализацию групповых интересов и коммунитарных ценностей.

В отличие от англосаксонской модели, азиатский этатизм[3] делает акцент на коллективных интересах, социальном равенстве и положительном эффекте государственного вмешательства в реструктуризацию экономики и политики. Этатизм построен на материальных интересах и моральных ценностях: правительство должно способствовать равенству и достоинству всех членов общества, независимо от социального статуса, а государственная политика должна соразмерять возможности и гарантировать минимальный доход для всех. Ожидается, что государство при этом играет активную роль в регулировании рынков, контроле доходов, направлении прямых инвестиций, координации инновационной и исследовательской деятельности и создании равных условий для занятости.

Япония представляет собой пример коллективистски ориентированного общества, которое американский экономист Лестер Туроу назвал «коммунитаристским капитализмом». Японский капитализм гораздо менее индивидуализированный, чем его американский прототип. Эта модель сфокусирована на национальном развитии и корпоративных прибылях, которые служат мотором развития. Однако она не исключает получение прибыли как мотивации деятельности, даже если эти доходы распределяются в пользу компании, а не выплачиваются в виде дивидендов индивидуальным инвесторам, как это происходит в Великобритании и США. Социальная защита — это не обязанность государства, а дело бизнеса, который создает сети социальной защиты в той мере, в которой может себе это позволить.

Американский экономист Джеймс Феллоуз объяснял успехи послевоенной Японии исключительно активной ролью государства, которое для защиты своих внутренних производителей устанавливало высокие тарифы, ограничивало размеры иностранных вложений, поддерживало экспорт путем дешевых кредитов и прямых субсидий, прибегало к избирательной выдаче лицензий, а также непосредственному финансированию необходимых исследовательских проектов [11, 33] (рис. 1).

1

Рис. 1. Меры государственной политики в послевоенном развитии Японии (составлено автором)

Роль государства в трансформации японской экономики с конца Второй мировой войны обеспечивалась благодаря трем центральным государственным органам: Министерству международной торговли и промышленности (ММТП), Министерству финансов и Банку Японии. Главная роль ММТП и остальных правительственных органов заключалась в формировании консенсуса между правительством и промышленностью и налаживании сотрудничества с компаниями для обеспечения их способности осуществлять инвестиции в разработку продуктов и технологий, которые помогут вывести их в лидеры мирового класса. В 1980-х гг. на замену прямому субсидированию, организации картелей, жесткому административному управлению пришли новые более изощренные инструменты государственного влияния. Эти новые инструменты включали использование субсидий на исследования и разработки и их организацию, проведение торговой и инвестиционной политики, направленной на защиту национальных компаний от международной конкуренции, и снижение риска осуществления инвестиций национальными предприятиями в новые продукты и технологии.

Средние темпы роста реального ВВП в Японии составляли примерно 8,5% в 1950-х, 10,7% в 1960-х, 5,3% в 1970-х, 4% в 1980-х гг. Тремя составляющими модели опережающего роста японской экономики в 1950-х и 1960-х гг. были масштабные инвестиции, низкие налоги и дешевая валюта (рис. 2).

2

Рис. 2. Макроэкономические компоненты «японского экономического чуда» (составлено автором)

С целью поощрения целевых инвестиций Министерство финансов практиковало систему низких процентных ставок путем установления максимального размера процентных ставок по банковским депозитам и банковским ссудам, которые были ниже уровня инфляции. Для поддержания стоимости капитала на низком уровне ограничивались инвестиционные возможности пенсионных фондов и страховых компаний. Это создавало повышенный спрос на кредиты со стороны коммерческих компаний. Используя административный ресурс, правительство распределяло кредиты в пользу тех компаний, которые были готовы направлять финансовые ресурсы в предпочтительные для экономического развития сферы.

С 1951 г. ключевым инструментом промышленной политики Японии стало налоговое стимулирование экономического роста. До 50% экспортных доходов освобождалось от налогов (а с 1955 г. — до 80%). Были предусмотрены вычеты из налогооблагаемой прибыли от экспорта патентов и ноу-хау (55%) и авторских прав. От уплаты местных налогов освобождались инвестиции в НИОКР. Экспортным предприятиям была разрешена ускоренная амортизация. Тарифные пошлины на импорт стратегического оборудования были отменены. В 1950-х гг. практиковалась выдача лицензий на импорт сахара только тем торговым компаниям, которые кооперировались с судостроительными предприятиями и предоставляли подтверждение о том, что 5% их прибылей шло на субсидирование экспорта судов [10, 76]. Финансирование Японской организации внешней торговли (JapanExternalTradeOrganization, JETRO) осуществлялось за счет взимания налогов на импорт бананов. Для поддержки компании «Sony» в период выхода на рынок транзисторного радио на два года были отменены налоги на его продажу.

Одним из проводников японского «экономического чуда» стал режим фиксированного валютного курса. В период с 1949 по 1971 г. курс иены был зафиксирован на уровне 360 иен за 1 дол. При этом США поддерживали выгодную для японской индустриализации разницу валютного курса по экспортным (в зависимости от товара 330 или 500 иен за 1 дол.) и импортным операциям (130 иен за 1 дол.) [10, 83]. Положительное сальдо торгового баланса способствовало притоку валютной выручки в Японию, а высокая норма сбережений — формированию собственной ресурсной базы финансового сектора. Японские банки наращивали свои депозиты, кредиты и капитал гораздо более быстрыми темпами, чем банки США, Германии и других европейских государств.

Япония проводила последовательную защиту внутреннего производства от иностранной конкуренции. Закон об иностранных инвестициях (1950) стимулировал импорт иностранных технологий при максимальном ограничении иностранного владения японскими компаниями. Комитет по иностранным инвестициям (переименованный после окончания оккупации в Бюро по предпринимательству) осуществлял тотальный государственный контроль над иностранными инвестициями (лицензирование, приобретений акций, патентирование). Были введены запреты на недружественные поглощения и ограничения на количество и права голосования иностранных граждан в советах директоров японских фирм. Доля иностранного участия в капитале совместной компании была ограничена 50%. К 1965 г. из 354 одобренных совместных предприятий в 297 компаниях (83,9%) доля иностранного капитала не превышала 50%; в 29 совместных компаниях (8,2%) иностранные держатели были обладателями доли акционерного капитала свыше 50% и только 28 компаний (7,9%) были 100%-ными дочерними предприятиями иностранных компаний [10, 72].

Помимо эффективного влияния государства на процессы хозяйствования среди факторов, обеспечивших экономические успехи Японии к концу 1980-х гг., можно выделить: национальную гомогенность (этнические японцы составляли 99% населения), высокие темпы роста производительности труда, интенсивность труда (в начале 1980-х гг. длительность рабочей недели в стране была на 30—40% больше, чем в США и Западной Европе), рационализацию организации производства и управления через широкое внедрение систем «всестороннего контроля качества» (total quality control) и поставок «точно в срок» (just in time production), высокие темпы и норму накопления капитала, эффективное перенаправление денежных сбережений в сферу промышленных инвестиций, высокий уровень капитализации доходов (до 85% прибыли возвращалось в производство), удержание на низком уровне (около 1% ВНП) расходов на военные потребности, умелую внешнеэкономическую политику [12, 16—18].

Япония — главный конкурент США

За два десятилетия с 1953 по 1973 г. — страна, которая до этого была в основном производителем сельскохозяйственной продукции, становится крупнейшим в мире экспортером стали и автомобилей. Во второй половине 1980-х гг. Японии принадлежало первое место в капиталистическом мире по производству судов, бытовой электронной аппаратуры, интегральных схем, тракторов, автомобилей, металлообрабатывающего оборудования, черных металлов и др. Японские банки занимали восемь мест в первой десятке банков мира по объему депозитов и 17 из 25 по размеру активов [5, 25], на них приходилось около 40% всех международных кредитных операций, 25% мировых заграничных банковских активов, 10—15% задолженности стран. Япония превратилась в наибольшего нетто-кредитора (данная тенденция сохраняется поныне) и наибольшего владельца золотовалютных резервов в мире (сегодня Япония занимает второе после КНР место в мире по этому показателю).

Японские банки обладали сравнительной конкурентоспособностью по отношению к западным банкам благодаря низким требованиям достаточности капитала — в большинстве случаев от 3 до 6% — это позволяло им иметь больше активов и создавать больший доход. Возросший доход позволял японским банкам предлагать более низкие процентные ставки по займам, чем могли позволить себе западные конкуренты. Такое положение вещей не устраивало США. И тогда между Федеральной резервной системой и Банком Англии было заключено двустороннее соглашение, устанавливающее минимальные стандарты достаточности капитала для США и Великобритании. Затем эти страны поставили ультиматум своим японским коллегам, что если они не согласятся на установление и соблюдение международных стандартов достаточности капитала, то лишатся доступа на западные рынки. Япония была вынуждена отступить. Вследствие этой уступки 15 июля 1988 г. в Банке международных расчетов в Базеле (Швейцария) был установлен стандарт, согласно которому отныне банки должны были поддерживать капитал в размере 8% своих активов [3, 71—72].

Быстрому росту кредитной массы в Японии способствовала также отмена государственного финансового контроля, которая была сделана, в значительной степени, в ответ на давление Соединенных Штатов, которые настаивали на принятии Японией режима наибольшего благоприятствования для проникновения американских компаний на финансовые рынки Токио. Вторая причина давления заключалась в том, что американское Казначейство хотело видеть в лице японских финансовых учреждений покупателей американских правительственных ценных бумаг [8, 209—210].

Таким образом, США финансировали свой импорт из Японии за счет продажи последней своих высокоприбыльных государственных облигаций. Во избежание краха долларовой пирамиды в 1985 г. США, Великобритания, Франция, Западная Германия и Япония провели скоординированные валютные интервенции, направленные на снижение курса доллара (соглашение Плаза). По отношению к иене он упал с 257 в 1984 г. до 122 иен за доллар в 1987 г. В результате резкой ревальвации иены японские экспортные товары в значительной степени потеряли свою международную конкурентоспособность. С 1984 по 1991 г. экспорт Японии в пересчете на иены вырос только на 0,5%, тогда как экспорт США вырос в этот период в 1,9 раза. Для стимулирования экономики правительство Японии с 1984 по 1990 г. увеличило бюджетные расходы на 34,6% и значительно понизило официальную учетную ставку [7].

Путем снижения стоимости рефинансирования Банк Японии ставил задачу оживить фондовый рынок и рынок недвижимости. За счет данного эффекта оживления предполагалось, что японская промышленность, до этого ориентированная в основном на экспорт, сможет адаптироваться к внутреннему спросу, что повлечет за собой чрезвычайный рост всех экономических секторов, а также расширение потребительского спроса, сопровождаемого инвестициями в заводы и оборудование. Благодаря проведению вышеуказанной политики корпоративные инвестиции действительно возросли. Однако, вместо переориентации на производство для удовлетворения внутреннего спроса, японские фирмы стали в больших объемах инвестировать в страны Восточной Азии, где стоимость трудовых ресурсов была значительно ниже, с последующим перенаправлением изготовленной продукции на экспорт. Строительство и потребление в Японии некоторое время демонстрировали высокие темпы роста, но это было лишь непродолжительным всплеском [15, 63]. Вместо расширения внутреннего спроса экспансионистская монетарная политика содействовала формированию гигантского пузыря на фондовом рынке и рынке недвижимости Японии. Невероятные размеры пузыря дали повод говорить о том, что стоимость только одного императорского дворца в Токио была сопоставима со стоимостью всего штата Калифорния.

Пузырь, который сформировался на японских рынках недвижимого имущества и акций, был проколот приходом нового управляющего Банка Японии, который в начале 1990 г. начал повышение процентной ставки и проинструктировал банки ограничить рост ссуд на приобретение недвижимого имущества [8, 187]. В результате резкого снижения цен на недвижимость и краха японского фондового рынка потери национального богатства Японии были эквивалентны размеру трехлетнего ВВП, или примерно 15 трлн дол. Несмотря на нулевые процентные ставки, последующие 15 лет японские фирмы потратили на выплату долгов, практически полностью отказавшись от привлечения заемных средств в банках и на рынках капитала. В сочетании с другими факторами это привело к глубокому и устойчивому падению спроса в Японии [9, 30—36]. Период с 1990 по 2010 г. в Японии вошел в историю как два «потерянных десятилетия», когда темпы роста были нулевыми или отрицательными. Главной проблемой дальнейшего экономического развития Японии стало форсированное (в сравнении с другими участниками триады — США и ЕС) увеличение размера государственного долга относительно ВВП (рис. 3).

3

Рис. 3. Валовые государственные обязателльства Японии, США и Еврозоны в 1991—2018 гг., % ВВП [16]

Американский экономист Ч. Киндлбергер связывает осложнение посткризисного функционирования финансовой системы Японии с «категорическим отказом японских индустриальных компаний разукрупняться и предпринимать какие-либо иные меры для того, чтобы уменьшить свои затраты ниже уровня текущих доходов». Киндлебергер отмечает, что «на протяжении 40 предыдущих лет эти компании полагались на помощь банков в финансировании операционных потерь и инвестиций. В свою очередь, японские банки не менее категорично отказывались прекратить кредитование также тех предприятий, которые следовало считать банкротами по любой системе бухгалтерского учета; а регулирующие власти отказывались закрывать обанкротившиеся банки. Данные примеры свидетельствуют о том, что риск финансовых потерь традиционно является в Японии “социализированным”; общество предпочитает распределять потери среди налогоплательщиков, вместо того, чтобы возложить все потери, связанные с закрытием обанкротившихся предприятий, на их работников» [8, 179].

Однако именно благодаря действующей модели финансирования бизнеса Японии удается поддерживать сравнительно более стабильные показатели занятости, чем в США и Еврозоне. Для Японии были характерны противоположные тенденции на рынке занятости относительно США в 1990-х гг. и относительно Еврозоны в 1997—2001 гг., которые синхронизировались на протяжении 2010-х гг. Во время кризиса 2008—2009 гг. Японии удалось обеспечить высокий уровень занятости населения, в отличие от США, где проблему безработицы удалось преодолеть только к 2015 г., и Еврозоны, где проблема безработицы не решена поныне (рис. 4).

4

Рис. 4. Уровень безработных в США, Японии и Еврозоне, % [16]

Японские фирмы традиционно меньше, чем англосаксонские, полагаются на рынок капитала и гораздо больше — на долгосрочные банковские займы. Японская система финансово-промышленных холдингов (кэйрецу) предусматривает, что банки владеют акциями компаний, которым они предоставляют крупные кредиты, а эти компании, в свою очередь, владеют акциями банков. Крупнейшие японские фирмы сознательно доводят долю перекрестных владений в собственности до весьма значительных показателей — в среднем примерно до 70%. Остальные 30% акций остаются в «свободном плавании», т. е. могут продаваться и покупаться на рынке без каких-либо согласований с фирмой, которая их выпустила [4, 70]. Таким образом, японские менеджеры защищаются от враждебных поглощений, что в повседневной деятельности позволяет им гораздо больше времени уделять долгосрочному планированию бизнеса вместо разработки тактических приемов по поддержанию краткосрочной доходности акций своего предприятия. Одним из свидетельств такого поведения японских экономических агентов является крайне низкий объем прямых иностранных инвестиций, направляемых в Японию, по сравнению с другими ведущими странами (рис. 5).

5

Рис. 5. Объемы поступления прямых иностранных инвестиций в страны-лидеры различных регионов мира в 2011—2016 гг., млрд дол. [17]

Таким образом, политика изоляции, характерная для раннего периода развития Японии (1603—1857), и протекционизм «экономического чуда» образца 1950—1970-х гг. обусловили такую специфическую черту японской экономической модели, как относительная закрытость от зарубежных инвесторов. Такой подход во многом позволил Японии заимствовать западные институты при сохранении самодостаточной культуры хозяйствования и особенностей национальной экономической модели. Ключевым элементом японской модели является активная роль государства, направленная как на сохранение рыночных долей традиционных компаний, так и на предоставление поддержки и защиты молодым и перспективным отраслям.

После схлопывания финансового пузыря в 1990 г. в Японии не практикуется классическая модель фондового рынка, действующая в англосаксонских странах, в которых спекулятивный дух поощряется государством и рассматривается как один из мотиваторов экономического роста. Основу корпоративного управления в японской системе менеджмента составляют консервативная политика, направленная на поддержку традиционных финансово-промышленных холдингов, бизнес-стратегии, ориентированные на отстаивание коллективных и групповых интересов, а также принципы пожизненной занятости и исходящие из них дорогостоящие социальные обязательства перед старшими поколениями. Все это вместе препятствует эффективному заимствованию таких элементов англосаксонской конкурентно-инновационной модели, как широкомасштабное снижение непроизводительных издержек, внедрение инноваций, а также использование рынков капитала для финансирования венчурных проектов, что в свою очередь снижает международную конкурентоспособность Японии. Сможет ли в сложившихся условиях Япония преодолеть инерцию традиционализма и ответить на вызовы глобализации образца XXI в. покажет будущее.

Литература

  1. Белл Д., Иноземцев В.Л. Эпоха разобщенности: размышления о мире XXI века. М.: Центр исследований постиндустриального общества, 2007.
  2. Белов А.В. Япония: экономика и бизнес: учебное пособие. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2017.
  3. Волф Д.Т. Преднамеренный кризис: неизвестная история всемирного финансового переворота, и что вы можете с этим сделать / Пер. с англ. А. Ишкильдина. М. : ИД «Дело» РАНХиГС; Изд-во Института Гайдара, 2013.
  4. Дор Р. Различия между японской и англосаксонской моделями капитализма // Экономическая социология. 2008. Т.
  5. Зименков Р.И. Конкистадоры XX века: Экспансия транснациональных корпораций в развивающихся странах. М.: Политиздат, 1990.
  6. Институциональная экономика: учебник / Под общ. ред. А. Олейника. М.: ИНФРА-М, 2005.
  7. Кавато А. Японская экономика: прошлое, настоящее, будущее // Япония сегодня. 2006. № 2. С. 4—7.
  8. Киндлебергер Ч., Алибер Р. Мировые финансовые кризисы. Мании, паники и крахи. СПб.: Питер, 2010.
  9. Ку Р. Священный Грааль макроэкономики: уроки великой рецессии в Японии / Пер. с англ. Ю. Кузнецова, А. Куряева, В. Егорова. М.: Мысль, 2014.
  10. Финансовые стратегии модернизации экономики: мировая практика / Под ред. Я.М. Миркина. М.: Магистр, 2014.
  11. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию. М.: АСТ: АСТ Москва: Хранитель, 2006.
  12. Япония / Отв. ред. С.А. Дийков. 2-е изд., доп. и перераб. М.: Международные отношения, 1991.
  13. Beasley W. G. The Japanese Experience: A Short History of Japan. L.: Weidenfeld & Nicolson, 1999.
  14. Chang H.-J. Kicking Away the Ladder:Development Strategy in Historical Perspective. L.: Anthem Press,
  15. Rajan R.G. Fault Lines: How Hidden Fractures Still Threaten the World Economy. Princeton University Press, 2010.
  16. OECD Economic Outlook // http://www.oecd.org.
  17. World Investment Report, UNCTAD, 2017 // www.unctad..

References

  1. Bell D., Inozemcev V.L. Jepoha razobshhennosti: razmyshlenija o mire XXI veka. M.: Centr issledovanij postindustrial'nogo obshhestva, 2007.
  2. Belov A.V. Japonija: jekonomika i biznes: uchebnoe posobie. SPb.: Izd-vo S.-Peterb. Un-ta, 2017.
  3. Volf D.T. Prednamerennyj krizis: neizvestnaja istorija vsemirnogo finansovogo perevorota, i chto vy mozhete s jetim sdelat' / per. s angl. A. Ishkil'dina. M.: ID «Delo» RANHiGS; Izd-vo Instituta Gajdara, 2013.
  4. Dor R. Razlichija mezhdu japonskoj i anglosaksonskoj modeljami kapitalizma // Jekonomicheskaja sociologija. 2008. T. 9. № 1. S. 65—78.
  5. Zimenkov R.I. Konkistadory XX veka: Jekspansija transnacional'nyh korporacij v razvivajushhihsja stranah. M.: Politizdat, 1990.
  6. Institucional'naja jekonomika: uchebnik / Pod obshh. red. A. Olejnika. M.: INFRA-M, 2005.
  7. Kavato A. Japonskaja jekonomika: proshloe, nastojashhee, budushhee // Japonija segodnja. 2006. № 2. S. 4—7.
  8. Kindleberger Ch., Aliber R. Mirovye finansovye krizisy. Manii, paniki i krahi / Ch. Kindleberger,. SPb.: Piter, 2010.
  9. Ku R. Svjashhennyj Graal' makrojekonomiki: uroki velikoj recessii v Japonii / Per. s angl. Ju. Kuznecova, A. Kurjaeva, V. Egorova. M.: Mysl', 2014.
  10. Finansovye strategii modernizacii jekonomiki: mirovaja praktika / pod red. Ja.M. Mirkina. M.: Magistr, 2014.
  11. Fukujama F. Doverie: social'nye dobrodeteli i put' k procvetaniju. M.: AST: AST Moskva: Hranitel', 2006.
  12. Japonija / Otv. red. S.A. Dijkov. 2-e izd., dop. i pererab. M.: Mezhdunarodnye otnoshenija, 1991.

 


*Статья подготовлена при финансовой поддержке Правительства Российской Федерации, № ГЗ-32-17 «Анализ международного опыта привлечения и управления инвестициями (на примере КНР, Монголии и Японии): правовые и организационные вопросы, риски».

[1]Синтоизм — местная японская специфическая религия, признающая многобожество и наличие души не только у человека, но и у вещей.

[2]Только в марте 2016 г. вступили в силу законы, разрешающие экспорт оружия и признание за Японией права на коллективную оборону. Япония постепенно наращивает свой военный потенциал и занимает восьмое место в мире по величине военных расходов в бюджете.

[3]Этатизм (от фр. Etat — государство) — идеология, определяющая ведущую роль государства в развитии страны.

Контакты

 

 

 

Адрес:           


119991, ГСП-1, Москва,

Ленинские горы, МГУ
3 учебный корпус,

экономический факультет,  

Лаборатория философии хозяйства,к. 331

Тел: +7 (495) 939-4183
Факс: +7 (495) 939-0877
E-mail:        lab.phil.ec@mail.ru

Календарь

Март 2024
19
Вторник
Joomla календарь
метрика

<!-- Yandex.Metrika counter -->
<script type="text/javascript" >
(function (d, w, c) {
(w[c] = w[c] || []).push(function() {
try {
w.yaCounter47354493 = new Ya.Metrika2({
id:47354493,
clickmap:true,
trackLinks:true,
accurateTrackBounce:true,
webvisor:true
});
} catch(e) { }
});

var n = d.getElementsByTagName("script")[0],
s = d.createElement("script"),
f = function () { n.parentNode.insertBefore(s, n); };
s.type = "text/javascript";
s.async = true;
s.src = "https://mc.yandex.ru/metrika/tag.js";

if (w.opera == "[object Opera]") {
d.addEventListener("DOMContentLoaded", f, false);
} else { f(); }
})(document, window, "yandex_metrika_callbacks2");
</script>
<noscript><div><img src="/https://mc.yandex.ru/watch/47354493" style="position:absolute; left:-9999px;" alt="" /></div></noscript>
<!-- /Yandex.Metrika counter -->

метрика

<!-- Yandex.Metrika counter -->
<script type="text/javascript" >
(function(m,e,t,r,i,k,a){m[i]=m[i]||function(){(m[i].a=m[i].a||[]).push(arguments)};
m[i].l=1*new Date();k=e.createElement(t),a=e.getElementsByTagName(t)[0],k.async=1,k.src=r,a.parentNode.insertBefore(k,a)})
(window, document, "script", "https://mc.yandex.ru/metrika/tag.js", "ym");

ym(47354493, "init", {
clickmap:true,
trackLinks:true,
accurateTrackBounce:true
});
</script>
<noscript><div><img src="/https://mc.yandex.ru/watch/47354493" style="position:absolute; left:-9999px;" alt="" /></div></noscript>
<!-- /Yandex.Metrika counter -->