Колоссальная проблема, острая, язвенная! Никакой этнос, кроме, быть может, каких-нибудь исключительных европейцев, вроде тех же голландцев, не собирается в основе своей расставаться со своей этнокультурной спецификой. Факт! Этнос и нация, конечно, не одно и то же, хотя возможно и их фактическое совпадение. Этнос — родо-племенного происхождения, кровно-языкового; нация — пространственно-политического, государственного, а потом уже языкового и культурного. Этносы и нации складывались и бытовали совсем не просто, в непрерывной страде, во внутренней и внешней борьбе, в больших испытаниях, в тяжком хозяйстве, в беспощадных войнах. Этнос и нации — вовсе не легкодостижимые блага, это ценнейшие достояния объединенных людей, которыми люди, ощущающие этнонациональную общность, очень и очень дорожат.

И это несмотря на имперские, религийные, идейные, просвещенческие, региональные, глобалическое попытки снивелировать этносы, стереть нации, осчастливить человечество однообразным и массовидным людским материалом. Что-то тут делалось открыто, даже и насильственно, что-то скрытно, хотя тоже по-своему насильственно. Поглощения одних другими, растворения одних в других. Кто-то исчезал, кто-то образовывался, кто-то возникал. Менялся этнический состав человечества, менялся и «нацийный» состав. Однако ни этнический, ни «нацийный» моменты никогда не исчезали, несмотря на масштабные империи, общечеловеческие идеологии, мировые религии. Сознательно или инстинктивно, но человечество дорожит своим этнонациональным разнообразием, никак не желая сливаться в единый безликий «человейник» (А. Зиновьев). Термитник, муравейник, осятник — не для человека. Не для человека и зиновьевский «человейник»!

Любители научного-де подхода, что глобалического, что марксистского, талдычат и талдычат про объективный-де процесс осреднения человека, утраты им анахронических местнических черт, по причине нарастания научно-технического прогресса, развития общемировой цивилизации, усиления роли стандартизации и унификации бытия, нарастания унификации в культуре, расширения передового-де населенческого слоя космополитического (внеэтнического и сверхнацийного) образца. От этого процесса, мол, никуда не уйти, с ним надо смириться и смиренно идти к единому-де (читай — однообразному) человечеству-«человейнику». Огромную роль в этом процессе играет, конечно, разыгравшийся на планете экономизм, давно уже ставший империально-колониальным, мало того — цивилизационным (феномен экономической цивилизации), всепроникающим и всеохватным. Мотором космополитизма в современном мире является, так или иначе, Запад — исток, опора и центр глобализма и глобализации, а характерными примерами тут служат прежде всего Соединенные Штаты Америки, где этнические нации вообще отсутствуют, а вместо них образовалась большая внеэтническая (хотя при этом и плюроэтническая) нация (сверхнация) — американская-де, а сами этносы в США, их остатки, не более чем культурные (естественно, уходящие-де) общности, а также Западная Европа, объединившаяся в Европейский союз (ЕС) и поставившая под сомнение не только нации-государства, но и этносы (там на очереди просто Европа с просто европейцем).

Была попытка преодолеть этно-разнообразие и в СССР, превратив народонаселение страны в единый «советский народ» (что значит — советский? — от «советов», что ли — не глупо ли?), но поскольку стиранию подлежали исторические народы, сидевшие на своих землях испокон веку, то затея эта, хотя и имела кое-какие «трафаретные» следствия, в основном этико-культуро-цивилизационного порядка, не увенчалась окончательным успехом, — даже русские с евреями и татарами остались русскими, евреями и татарами, не говоря о других народах, включая тех же белорусов, украинцев, русских, гагаузов, но и чувашей, марийцев, мордву — всего более сотни разных народов.

Да, глобализация бытия и космополитизация жизни, как и ослабление этнической идентичности, имеют ныне место, с чем можно вполне согласиться (раз уж джин материально-технического прогресса выпущен на волю!), но значит ли это, что все земное человечество должно обращаться в однообразный «человейник»? Если учесть не менее объективное стремление людей сохранять свою этнонациональную общность, а не только культурную особенность, то почему же не учесть и эту тенденцию — к этнонациональному разнообразию? Более того, не просто учесть, как факт, но и признать необходимость разнообразной (многоклеточной) этнонациональной матрицы как условие выживания и процветания человечества как человечества, его многовариантного существования.

«Человейник» — западное европейское изобретение, восходящее к антихристианскому Просвещению. При доминировании христианства в Западной Европе возникали государства-нации с ясно выраженными этно-локальными чертами. Именно эти нацийные образование дали человечеству новые, уже модерновые по типу культуры — гуманистические. Однако победа антихриста в Европе привела к развитию европейского империализма, большим внутриевропейским войнам, краху модернового гуманизма и в конечном итоге к торжеству межгосударственного и даже сверхгосударственного, вполне уже постмодернового, космополизма.

Во второй половине XX в., уже после так называемой Второй мировой войны, с кризисом Модерна и упрочением Постмодерна, главным движителем глобализма-космополитизма стали, с уходом с арены СССР, Соединенные Штаты Америки, воспринявшие перевод человечества в «человейник» как свою ведущую миссионерскую задачу. Тут все средства хороши: экономизм с долларовым монетаризмом и долговой финансовой кабалой; культурная (скорее — антикультурная) экспансия с пропагандой американского образа жизни и Голливудом; политический империализм с подбором «союзников», утверждением сателлитов и цветными революциями в непокорных странах; тоталитарный милитаризм с американскими военными базами по всему свету, а попросту — мировая война, развязанная Соединенными Штатами со всем планетарным человечеством, включая и старосветскую Европу (ЕС).

Утверждение доминирования одной супернации — США — над всем планетарным человечеством, превращаемым Америкой в «человейник», произошло в нужном для глобального евроамериканского штаба типологическом составе — уже не в этнонациональном, а в космороботизированном. Таков имперо-колониальный, уже и вполне античеловеческий, глобалический проект, энергично сегодня осуществляемый — не только космополитизация человечества идет полным ходом, но и расчеловечивание самого по себе человека, его превращение в постчеловека, в иное человекообразное существо.

Вот тут и возникает вопрос: насколько же процесс глобализации-космополитизации является объективным, а насколько, увы, субъективно выношенным и осуществляемым? Остановимся здесь на сакраментальном «фифти-фифти». Половину спишем на объективность, а половину на субъективность, хотя… кто знает, чего же тут на самом деле больше?

Этнонациональная проблема сегодня не очень-то доходит до космополитически образованных «граждан мира», заполонивших ныне университеты, учреждения, фирмы, банки, театры, медиа, стадионы, магазины, фитнес-клубы и т. п. места-заведения-структуры. Увлечены масс-культурой, пан-культурой и анти-культурой, довольствуются ловко раскрашенным стандартом; мотаются туда-сюда по свету; мастерски владеют ручной умотехникой, не беря в голову уже возникшую от нее зависимость; «ботают» по-английски, точнее, по-американски, а еще точнее — по-… э-э… мировому. Кажется, что всюду еще… человек, а на самом-то деле уже и не-совсем-человек, а скорее — почти-уже-нечеловек. Вот так! Быстро, незаметно, удобно! Ра-аз, и нет его — человека-гуманиста, а… э-э… новый-то гуманоид так себе: стандартный, шустрый, невыразительный, в общем — никакой! Зато какой гордый, высокомерный, раскованный (развязный)! Ну и, разумеется, пустой как барабан, как погремушка, как высохшая тыква. Ничего не поделать — кочевник, турист, «перекати-поле»!

В западном заповеднике и в прозападных оазисах все меньше собственно людей, а все больше уже постчеловеков. Прогресс, развитие, возвышение! Все слабее этнонациональное начало, все сильнее глобально-космополитическое. Однако мир планетарный не ограничивается западными окаемами, а и выходит далеко за их пределы. В отличие от передового западного мира остальной мир на планете в основе своей не западный, а совсем другой, и относительно западного… отсталый (и отставший тоже), однако передовому миру противостоящий, ему сопротивляющийся и даже для него враждебный. С этим-то остальным миром, к котором ныне пребывает и Россия, Западом во главе с США и запущена война.

Остальной мир, конечно, все более энергично и целеположенно сопротивляется. Воспринимая западную (объективную-де!) Новизну, он сохраняет и опирается на Традицию, рассчитывая уберечь все-еще-человека, немало его при этом и осовременив. Сегодняшний момент — момент не только конца евроамериканского гуманизма, но и зарождения нового… нет, не гуманизма вовсе и уже, а, скажем так, новой человечности, правда, чего еще предстоит осознать, идентифицировать и за что побороться. Война, о которой речь, совсем не выдумка, а жесткая реальность, что, кажется, в остальном мире уже неплохо понимают.

Что касается России, то ей-то война попросту уже объявлена. Почему же так? А все потому, что Россия из… белого, так сказать мира, северного, арийского, гиперборейского, даже и европейского, хоть и не западного в полном смысле этого слова. Да, она попыталась после отмены и распадения СССР войти в Запад, чуть ли не в качестве «союзника» и подчиненного вассала, но из этого ничего не вышло: Россия не согласилась с полуколониальной для себя перспективой и покинула Запад, занявшись собою, своим восстановлением и развитием. Евразийский интеграционный процесс ускорил подъем России, а двурушничество Украины, обострившее евразийскую стратегию, сыграло на ускорение российского самосознания. Сначала проевропейский разворот Украины, а затем и проамериканский переворот на Украине, одновременно имевшие проукраинский националистический и антироссийский (русофобский) характер, вызвали пробуждение России и русского мира, обусловили потребность их самоопределения и самозащиты, включая и «украинскую часть» русского мира, националистической Украиной отвергнутую и вовсю третируемую.

Украинский национализм показал себя во всей своей русофобской красе. Многие в России и на самой Украине всё удивляются и никак не могут осознать этот замечательный факт: «братский» вроде бы народ и вдруг?..

А все дело в этнонациональном вопросе, получившем на Украине болезнетворное разрешение — нацистское, поощренное более сильным нацизмом, пусть и сокрытом под маской борца за всемирную свободу и повсеместную демократию — американским, в меру поддержанным и своеобразным паранацизмом — европейским. Нет, не все этнические украинцы вдруг стали нацистами, ими стало некое активное меньшинство, прозвавшее себя «украми», но ведь стало же, превзойдя по степени отрыва от морали, человечности и разума самых что ни на есть коренных нацистов — германских (гитлеровских). Ненависть застит не одни глаза, но и ум тоже — «укрский» нацизм ужасно безумен, а не только нарочито слеп! Однако он есть, и он действует, а вот до каких пор и окаемов покажет будущее — не такое, увы, и далекое!

Есть и кое-какая польза от «укрского» нацизма и украинского противостояния России, русскому миру, вообще русским. Гневное отрицание всего российского и высокомерная хула на все русское вызвали непредсказывавшийся никем всплеск русско-российского самосознания: оказалось, что не только россияне есть как россияне (держатели страны, а не одной лишь территории), но и русские есть как русские (носители реальных этнопризнаков), за что, надо особо заметить, руссо-россияне не могут не быть благодарны своим вдруг взбаламучившимся и подсатаневшим «родственничкам». Все, кто скачут — не «москали», но ведь и не братья же они «москалям», которые, увы, совсем и не скачут!

Какими бы уродливыми не выглядели некоторые этнонациональные процессы, они определены все-таки не заговорами и умопомрачениями, с одной стороны, и не ошибками с недоработками — с другой, а глубокой сущностной метафизикой, которую менее всего принято учитывать в онаученной интеллект-сфере. Этнонациональный фактор — не внешний атавизм Средневековья и Нового времени, подлежащий преодолению, а глубинная потенция человечества и человечности, не кидающихся расставаться с родо-племенными и этнонациональными корнями и не спешащими, сломя голову, бросаться во всемирный человейник. Естественная стать человека не в том, что он землянин, а в том, что он особенный землянин, не такой, как другие, но в то же время другие земляне вовсе не такие, каков он, а потому всем в этом мире между собой интересно, мало того, каждая особь в этом мире вовсе не одинока, ибо с ней рядом ему подобные особи («родичи»), говорящие на одном и том же языке, его понимающие и им тоже понимаемые, а главное — вместе выживающие, существующие, воспроизводящиеся, имеющие общее прошлое, настоящее и будущее, обеспечивающие себе такой образ жизни, хозяйства и досуга, который их всех в целом устраивает. Плохо это или хорошо, каждый землянин судит об этом по-своему, но космополит мало кому интересен и совсем никому не нужен, он даже себе-то не интересен, ибо все животворное как раз там, в этнонациональных общностях, а в космополитной надстройке одна пустота с мертвечиной. Космополит всегда паразитарен, и никаким другим он быть не может, ибо он — добровольный изгой, маргинал, бомж! Космополитическая масса, а это всего лишь масса — нежизнеспособна, она есть не более чем никому не нужный отход, если выражаться помягче, а то и попросту отброс. Живая жизнь — не с нею, не с этой массой, от которой веет только погостом!

Вернемся, однако, к России, разбуженной безумными «украми», вглядимся в русскость, русский мир, в Русь! Самое поразительное, что она — Русь — насовсем никуда не исчезла, хоть и изрядно погрузилась в Навь под ударами внешней и внутренней анти-Руси (то хазарцы, то рюриковцы, то византийцы, то ордынцы, то «петронемцы», то интеллигенты-западники, то большевички (социалисты и интернационалисты), то либерал-глобалисты (империал-постмодернисты), — и все они против Руси, все то за Европу, то за Азию, а теперь вот более всего за Америку, только не за Русь). И вот в 2014 г. Русь вдруг выскочила из Нави прямо в Явь, не только о себе достаточно отчетливо заявив, но и предложив себя на роль естественного ядра России — только уже не «навского», а «явского»!

Любопытнейший случился факт — Россия вдруг обрела… саму себя, опираясь на феномен исторической, коренной, столповой Руси. В 2013 г. еще не было никакой самодостаточной по сути России (была лишь «восьмеркой» в «семерке»!), а тут, подишь ты — сущностная Россия! Вот тебе и метафизика бытия, истории, России!

Оказалось, что русский (!) звучит совсем не так уж и плохо, даже по-своему гордо и утвердительно, мало того — спасительно, — и не в плане спасения живота своего, а в плане спасения… все-еще-человека и все-еще-человечества. Да-да, именно так: спасения человека и человечества! За русскими, за Русью, за Россией — не прогресс как таковой, хотя Россия свободно себе гуляет по космосу: не сила даже, хоть Россия не так уж и слаба — одна их великих ядерных держав; не деньги, хоть перевод рубля в звание мировой валюты в перспективе вполне возможен, а… в правде! Непостижимо, но факт, разумеется, не так феноменальный, как ноуменальный, то бишь вполне и метафизический, еще и с привкусом трансцендентности. Р-раз, и другая страна, вроде бы та же, ан-нет, уже не та — не подотчетная, не собординационная, не вассальная, хотя это не всё и вовсе не главное, ибо… альтернативная! Но и это не все: попавшая вдруг в центр мировых событий-процессов, разумеется, в идейный центр, а не управленческий, впрочем, может, в чем-то и управленческий, но лишь в метафизическом, концептуальном, содержательном плане. Вот поэтому-то и объявлена война — России, России, России… русским, русским, русским! — вот она — правда, правда международной, следственно — этнонациональной, жизни, не чурающейся, когда надо, ничего из инфернального — ни империализма, ни нацизма, ни лжи!

Передовой, он же западный, он же постмодерновый, мир ведет, возглавляемый США, войну со всем планетарным миром. Глобалический мир ведет войну со всем планетарным миром. Остальной, то бишь не передовой, по преимуществу модерновый и премодерновый, мир отбивается, как может, от глобалической агрессии. Этот мир субъектно представлен странами БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южно-Африканская Республика), он ведет если не контрвойну, то уж контригру — точно! Россия оказалась в центре БРИКС и в центре контригры, а потому и в идейно-психологическом центре всего планетарного мира!

Война, объявленная России (санкции, агрессивная пропаганда, милитарные провокации, поставки оружия антироссийским странам, финансовая поддержка противников России, подстрекательские заявления и т. п. «вещи»), зовет к сопротивлению и противодействию, мобилизует российский социум, пусть пока и не весь, поднимает значение этнонационального фактора, воодушевляет русский мир, русских, подтверждает феномен русскости (Руси) как ведущий и основополагающий феномен России. Впервые за многие века русскость встает против внешних напастей или насильственных заимствований. Очень важный исторический факт-момент! Разумеется, русскость не как узкоплеменной фактор, а как всеобщий и разнообразный этнонациональный фактор (плюрофактор), когда дело вовсе не сводится к собственно русским по происхождению, по корням, по крови, а восходит к русским по духу, языку, культуре, социальной и даже территориальной принадлежности. Да, нынешние русские больше не советские, не европейские, не глобалические, не евразийские, они попросту… русские — русские русские! Возрождение, самоутверждение, «самооговор» (самоидентификация). Русский — это русский, — и все тут! А за русским человеком Русь, Россия, Российская Федерация, весь русский мир, ныне разделенный, кое-где теснимый, если не уничтожаемый. А потому и русский ответ: защита Крымской Руси и ее воссоединение с русским материком, ее возвращение домой. Не нравится, ох, как не нравится все это «доброжелателям» России: Русь, Россия, русский мир, а что делать — или ты уважающий себя исторический субъект, верный своим предкам, своей истории, или же тварь дрожащая, предков и историю предающая — иного тут не дано!

Сама бытийно-историческая метафизика, руководствующаяся не логикой, а металогикой, а точнее — Провидением, Промыслом Божиим, вытолкнула Россию на возврат к России и на овладение Россией своим собственным будущим, — и с этого пути России уже не свернуть, хоть путь этот тяжек, тернист, жертвенен. Однако насколько сегодня легче в России дышится, чем в окаянные, вовсю и тягостные, 1990-е!