Лауреат Нобелевской премии по экономике за 1991 г. Р. Коуз предложил революционное понимание природы фирмы — через введение и объяснение феномена трансакционных издержек. В оригинальной теории Коуза трансакционные издержки рассматриваются с позиции отдельно взятой компании как элемента общегосударственного хозяйственного механизма. Фактически же Р. Коуз обобщил одну из главных закономерностей развития социально-экономической модели, на протяжении веков определяющую хозяйственную специфику Соединенного Королевства, предвосхитив вхождение понятия «государственно-частное партнерство» в практику проведения экономической политики.

Едва ли какая-либо нация сделала больше для глобальной экспансии рыночного механизма и снижения трансакционных издержек, чем британцы. Англия первая в Европе воплотила в жизнь прототип земельного кадастра, законодательно закрепила права частной собственности на землю, раньше других империй отменила крепостное право и через политику огораживания заложила предпосылки для возникновения рынка наемного труда.

На протяжении столетий Англия проводила политику бескомпромиссного протекционизма (апогеем чего стали навигационные акты) [1, 51; 2; 3, 63—64], целенаправленной государственной поддержки торговой экспансии и интересов финансового капитала [4, 442—454], благодаря чему и создала самую передовую промышленность и инновационную финансовую систему, что впоследствии позволило ей первой убедить остальной мир в преимуществах свободной торговли (теоретические положения которой также были разработаны английскими политэкономами) без опасений утраты своей международной конкурентоспособности.

Благодаря тому, что фунт стерлингов получил статус валюты международных расчетов, Англия беспрепятственно накапливала золото, которое страны остального мира использовали для погашения дефицита торговли, что зачастую вело к сжатию их внутренней денежной массы и перераспределению уровня благосостояния в пользу Британии. Промышленная революция и золотой стандарт позволили Англии раньше остальных государств отменить внешнеторговые пошлины (торговый договор Кобдена—Шевалье от 1860 г.), в то время как большинство других стран (включая США) вынуждены были защищать свой внутренний рынок при помощи высоких тарифов вплоть до окончания Второй мировой войны.

Британская империя наверняка не достигла бы столь беспрецедентного для других метрополий могущества, если бы английские монархи не научились перекладывать ношу государственных расходов и процессы накопления на частные институты. Эту практику заложила королева Елизавета I (1558—1603), которая прославилась тем, что обеспечила Англии экономическую независимость от Ганзы, заложила основы английской промышленной политики, а также укрепила (начатую еще ее отцом Генрихом VIII) политическую независимость Англии от религиозной гегемонии Римской католической церкви, возведя протестантизм в главное идеологическое оружие в противостоянии всемогущей Испании (венцом чего стал разгром Непобедимой армады в 1588 г.). Поощрение Елизаветой I морского разбоя является классическим примером использования частных капиталов корсаров в государственных целях [5, 8]. К правлению Елизаветы I восходит также и монопольная организация промышленности, когда на рынке практически отсутствовали товары, не относящиеся к монопольным промыслам, санкционированным английским монархом [6, 45]. Именно при Елизавете I возникла частная торговая монополия Британской Ост-Индской компании, получившая исключительные привилегии от короны на принудительную интеграцию богатейших рынков Индии и Китая в мировую экономику.

Изучение деятельности британских государственных монополий занимает особое место в исследованиях Коуза. Так, в своей статье «Маяк в экономической теории» на примере анализа британской службы маяков он показывает упущенные возможности для частного предпринимательства, которые образовались после того, как в 1830-х гг. маяки, находившиеся до этого в долгосрочной аренде или прямой частной собственности, были фактически «национализированы» в результате их выкупа квазигосударственной корпорацией «Тринити Хаус» [7, 181—182].

Как отмечает профессор Р.М. Нуреев, критика Р. Коуза британских государственных монополий «не прошла бесследно: под влиянием этой критики начинается критика громоздкого механизма регулирования естественных монополий» [8, 209]. Действительно, на современном этапе альтернативой естественным монополиям в Великобритании все чаще выступают проекты государственно-частного партнерства, а четкая спецификация прав собственности позволяет передавать иностранцам права собственности на ключевые отрасли промышленности без потерь производительности для национальной экономики. К примеру, общественное телевидение (корпорация Би-би-си) финансируется за счет взимания с населения ежегодной фиксированной платы в виде продажи телевизионной лицензии. Лондонское метро с 2003 г. финансируется в рамках сотрудничества государственного и частного секторов по развитию муниципальной инфраструктуры.

В своих работах Р. Коуз обосновывает тезис о том, что при условии первоначального четкого определения (спецификации) прав собственности структура производства (конечный результат) становится независимой от последующего перехода прав собственности. В данной связи примечательно, что Англия выступает второй страной в мире после США по накопленному объему прямых иностранных инвестиций (1 606 млрд дол. в 2013 г.).

Практически вся автомобильная промышленность Соединенного Королевства (компании «RollsRoyce», «Mini», «Bentley», «Jaguar», «Aston Martin», «Land Rover», «MG Rover») находится в иностранной собственности, включая инвесторов из Индии и Китая. При этом объем производства (конечный результат) сохраняется даже в условиях мирового экономического кризиса: если в 2008 г. в Соединенном Королевстве было произведено 1 447 тыс. легковых автомобилей, то в 2014 г. уже 1 528 тыс.^[2], энергораспределительные компании^[4] и прочие объекты стратегической инфраструктуры.

Подобная ситуация не вызывает протеста у британских регулирующих органов, которые целиком и полностью полагаются на четкую спецификацию прав собственности и эффективность британской судебной системы. Сегодня английское общее право является наиболее широко используемой правовой системой в мире, охватывающей 27% из 320 мировых юрисдикций [10]. В международных деловых кругах английское право считается наиболее беспристрастным при вынесении решений по коммерческим спорам. Успех Англии и Уэльса при выборе международными контрагентами британской юрисдикции для разрешения споров отчасти является результатом появления рынка еврооблигаций с 1960 г. и развития Лондона как глобального финансового центра. Ныне на «квадратной миле» Лондонского Сити обслуживается около трети глобальных финансовых операций. В британской столице достигнута беспрецедентная концентрация таких профессиональных услуг, как бухгалтерский учет, юридические услуги, экспертиза и консультации по вопросам привлечения капитала, маркетинга, рекламы и тому подобное. Английский язык является общепризнанным языком международной торговли, поэтому при заключении подавляющего большинства международных финансовых сделок за основу берут английское или американское право. Функционирование Лондона как ведущего глобального финансового центра вполне отвечает духу высказываний французского классика теории регуляции Р. Буайе: «Самыми эффективными рынками с точки зрения современного экономического анализа являются рынки, наилучшим образом организованные: достаточно вспомнить сложную систему правил, действующих на рынке акций на Уолл-стрит или на рынке облигаций американского казначейства. Последний являет собой, вероятно, один из редких примеров рынка вальрасовского типа» [11, 20].

В своих исследованиях Р. Коуз акцентирует также внимание на проблеме социальных издержек. Для поддержания баланса между частными и социальными издержками правительство периодически национализирует или приватизирует те компании, которые являются стратегически важными для развития британской экономики. Например, в 1946 г. была проведена национализация Банка Англии, находящегося в частной собственности с момента его основания в 1694 г. В результате экономического кризиса 1970-х гг. были национализированы несколько британских автомобильных компаний, включая «Jaguar» (1975) и «Rolls-Royce» (1971), реприватизация которых состоялась в эпоху «тэтчеризма». Тогда же впервые состоялась приватизация таких системообразующих государственных команий, как «British Petroleum» (1979—1987), «British Telecom» (1984), «British Steel» (1988), «British Aerospace» (1981—1985), «British Gas» (1986).

В рамках антикризисной поддержки национального финансового сектора в 2007—2008 гг. под контроль государства перешли ипотечные банки «Нозерн рок» и «Брэдфорд энд Бингли», а также крупнейшие коммерческие банки страны «Королевский банк Шотландии» и «Ллойдс бэнкинг» (впоследствии реприватизированные). В результате антикризисного выкупа государством проблемных, «токсичных» и прочих неликвидных активов национального финансового сектора баланс Банка Англии увеличился более чем вдвое. Вследствие этого фунт стерлингов девальвировал по отношению к евро на 30%, что положительно сказалось на экспортных позициях британских ТНК в торговле с Европой.

В докризисный период 2003—2008 гг. общие расходы на заработную плату британских государственных служащих увеличились на 30% и в бюджете на 2008—2009 фискальный год составили 158 млрд ф. ст., что соответствовало четвертой части его расходов [12]. Но даже с учетом сокращений государственного аппарата в рамках реформы государственного сектора, начатой коалиционным правительством в 2010 г., по состоянию на декабрь 2014 г. в государственном секторе Великобритании все еще работало 5,4 млн человек, или 17,4% от общего числа занятых [13]. Следует отметить, что в послевоенный период тенденция роста сектора государственного управления в национальном экономическом развитии была характерна для многих стран мира. Долгосрочные тенденции государственных расходов Великобритании с 1913 г. вместе со сравнительными данными для других стран приведены в табл. 1.

В Великобритании действует обязательная государственная система социального страхования. В свою очередь в США и Японии корпоративная система социальной защиты является более развитой, чем государственная. В США примерно 40% от общего объема социальных инвестиций приходится на инвестиции корпораций и фирм.

Таблица 1

Совокупные государственные расходы, % ВВП

Составленоподанным: [14, 96; 15, 199; 16, 166].

Указывая на взаимодополняющую роль государства и рынка, профессор социальных наук Института перспективных исследований (Принстон, США), Д. Родрик отмечает: «За очень немногими исключениями, чем более развита экономика, тем больше доля ресурсов, потребляемых государственным сектором. Государственный аппарат крупнее и сильнее в самых развитых, а не в самых бедных экономиках. Просматривается поразительно строгая корреляция между размерами государственного аппарата и доходом на душу населения. …Рынки наиболее развиты и наиболее эффективно обеспечивают доход там, где они опираются на сильные государственные институты. Рынки и государство дополняют друг друга, а вовсе не заменяют, как это следует из упрощенной экономической картины мира» [17, 58—59].

Особая роль в регулировании государственных издержек в Великобритании отводится системе налогообложения. Для преодоления разрушительных последствий Первой и Второй мировых войн Великобритания перешла к политике построения глубоко структурированного социального государства, которая сопровождалась введением чрезвычайных налоговых ставок. До тэтчеровских реформ максимальная ставка налога с доходов в Британии (который взимался с богатых лиц) достигала 98%, из которых 83% составлял налог на зарплату, а еще 15% дополнительно взимались с так называемого нетрудового дохода (unearned income) в виде начисленных процентов и дивидендов. Вместе с тем в 2008 г. в стране проживало 120 тыс. иностранцев с нерезидентским налоговым статусом (non-domiciled), которые, согласно действующим с XIX в. налоговым правилам, не платили в Британии налоги на доходы, полученные за пределами страны. И только во время эскалации финансового кризиса Министерство финансов Великобритании нарушило эту традицию, введя для проживающих в Великобритании иностранцев специальный налог.

Итак, на протяжении всей истории экономического развития Англия умело сочетала методы дирижистского и либерального воздействия на рыночную систему. Основные институциональные трансформации, сыгравшие ключевую роль в экономическом развитии Великобритании и имеющие глобальное значение, в хронологическом порядке приводятся в табл. 2.

Таблица 2

Хронология ключевых институциональных событий
в экономической истории Великобритании (имеющих глобальное значение)

Продолжение табл. 2

Продолжение табл. 2

Как следует из многовековой британской практики управления экономикой, последняя едва ли поддается описанию при помощи законов и логических моделей, выступая как некое «пространство возможностей», а не «предопределенная закономерность». Данный подход хозяйствования укладывается в оригинальную концепцию президента Академии философии хозяйства Ю.М. Осипова, трактующего рыночную систему как «организацию самоорганизации». По мнению Ю.М. Осипова, экономика представляется как «непрерывная, безграничная, во многом потаенная… мегаигра; …со странными правилами, допускающими и их полное игнорирование с введением в действие любых “неправил”; фактически это военная игра… Экономика — война!» [18, 63]. Имеет смысл использовать опыт британского дирижизма для развития внутреннего хозяйственного организма России с целью усиления экономической и финансовой безопасности и восстановления суверенитета России в условиях текущего усложнения глобальной геополитической и экономической системы.

Литература

1. Райнерт Э.С. Как богатые страны стали богатыми и почему бедные страны остаются бедными. М., 2011.

2. Кузнецов А.В. Эволюция политики протекционизма в Великобритании и США // Международная жизнь. 2010. № 12.

3. Лист Ф. Национальная система политической экономии. М., 2005.

4. Кагарлицкий Б.Ю. От империй — к империализму. Государство и возникновение буржуазной цивилизации. М., 2010.

5. Ferguson N. Empire. How Britain Made the Modern World. L., 2003.

6.Abelshauser W. Kulturkampf. Der deutsche Weg in die Neue Wirtschaft und die amerikanische Herausforderung. Berlin, 2003.

7. Коуз Р. Фирма, рынок право. М., 1993.

8. Нуреев Р.М. Очерки по истории институцинализма. Ростов н/Д, 2014.

9. http://www.oica.net/category/production-statistics/.

10. UK Legal Services 2015: Legal Excellence, Internationally Renowned // TheCityUK. L., 2015. Febr.

11. БуайеР. Теориярегуляции: критическийанализ. М., 1997.

12. Britain’s Fiscal Emergency. Deflating the State // The Economist. 2009. Sept. 24.

13. Statistical Bulletin: Public Sector Employment, Q4 2014 / Office for National Statistics. Statistical Release. 18 March 2015 // http://www.ons.gov.uk/ons/rel/pse/public-sector-employment/q4-2014/stb-pse-2014-q4.html.

14. The UK Economy / M. Sawer (ed.). Oxford, 2005.

15. European Economic Forecast — Spring 2010. European Commission. Luxembourg, 2010.

16. European Economic Forecast — Winter 2015. EuropeanCommission. Luxembourg, 2015.

17. Родрик Д. Парадокс глобализации: демократия и будущее мировой экономики. М., 2014.

18. Осипов Ю.М. Экономика как царство без-закония // Проблемы современной экономики. 2015. № 1.