Одиночество Заратустры
Заратустра жил обычной жизнью неевропейского человека, т. е. он верил в Бога и соблюдал неписаные правила общежития. Но в 30 лет с ним что-то случилось. В нем, как говорит Ницше, проснулось сознание. Заратустра задумался и стал избегать людей. Почему? Потому что нельзя думать в стаде, на людях, в присутствии множества других. Думать — значит вступать в разговор с собой. Говорить с собой в присутствии другого — значит быть сумасшедшим.
Другие нас заставляют прикидывать, рассчитывать, выгадывать. Внешнее заставляет нас соображать, т. е. соотносить себя с тем, причиной чего мы не являемся. Общество вообще возникает для того, чтобы люди меньше воображали и больше работали. Реальность приставляет к человеку другого с тем, чтобы он не мог остаться наедине с собой. Каждый должен сыграть какую-нибудь роль в социальном спектакле. Заратустра тоже играл в нем свою роль и до 30 лет не знал, что значит быть собой.
И вот однажды он понял, что ему не хватает себя. Как принято говорить в таких случаях, Заратустра сошел с ума, ибо сам по себе разум — это злейший враг воображаемого. Заратустре захотелось оставить реальное, чтобы побыть наедине с собой, погрузившись в воображаемое.
Заратустра захотел говорить на своем языке и ушел в горы. В горах, или, по словам Ницше, за пределами своей родины, он нашел отдохновение и 10 лет наслаждался собой, своим духом и одиночеством.
Практика самого себя
«Уйти в горы» — значит создать, по словам Фуко, практику самого себя, т. е. попытаться изменить ритм жизни своей субъективности. А поскольку этот ритм часто называют внутренним временем, которое дает нам нашу самость, постольку, изменяя течение времени, мы можем попытаться изменить самих себя. Отсюда следует, что нет одинаковых людей. Если все животные равны, то люди принципиально не равны. Это неравенство, согласно Ницше, коренится не в природе и не в социуме, оно коренится в субъективности людей. Субъективность — не психика. Это заполнение пустот реального воображаемым. Субъективность пульсирует одновременно вокруг двух центров: аффектирующей самости, представленной ребенком, и говорящим «я», представленным Заратустрой.
Ницше называет работу субъективности по заполнению изъянов существования созиданием ценностей. И с этим тезисом Ницше вынуждена была согласиться вся современная философия. Открывать территорию человеческого — это значит учреждать какие-то ценности, совмещать движение в мире ценностей с движением в мире вещей.
У Заратустры никак не получается совместить движение в мире ценностей с движением в мире вещей, поэтому он галлюцинирует.
Крах сверхчеловека
Сверхчеловек — это человек, который хочет своей воли. Хотеть своей воли может только тот, для кого нет оснований. У кого нет оснований, тот не может не прийти к творчеству. Но жизнь нам подсовывает всякий раз эти основания в виде заранее данных смыслов и традиции. Общество привыкло суммировать, как говорит Ницше, нули, а сверхчеловек — это не нуль. Это единица, которая может стоить всего человечества. Но сверхчеловек нуждается в мире людей, а Ницше его отправляет в мир природы, которая не нуждается в сверхчеловеке. В сверхчеловеке Ницше перестает мыслить человека как движение, порыв, который заканчивается либо «недо», либо «сверх», и начинает мыслить его как вещь. Если человек теряет мир, и у него появляется свой мир, т. е. внутренний мир, то Заратустра делает обратное движение — он теряет свой мир и возвращается в мир вещей, в мир сущего, в мир зверей, в котором нет ни человека, ни сверхчеловека. «Истина крива, само время есть круг».
Что такое человек?
Ницше не знает, что делать с тем, что в человеке больше человека. Он думает, что больше человека — это сверхчеловек, а сверхчеловек — это выше которого ничего нет. Помимо этой, у Ницше есть другая теория человека.
Хаос, рождающий звезды
Человек — это хаос, рождающий звезды. В этом хаосе нет ни «недо», ни «сверх». И проблема человека состоит в том, что, как пишет Ницше, приближается время, когда человек не сможет больше родить звезды. Появится презренный человек, т. е. человек, который не может даже презирать себя, который может только гордиться собой.
Разбитый фонарь
Безумный человек, сообщив о том, что произошло невозможное, понял, что он обратился к людям, которые так и не поняли, что они сделали. Люди сочли его безумцем, а себя нормальными. И тогда безумец разбил свой фонарь. Безумец разбил свой фонарь не перед праздными зеваками, не перед теми, кто не верит в Бога, а перед тем, кто Его убил и убивает, не ведая о том, что творит. Христос умер, как только он не родился в душе человека. Это неведение о чудовищном событии, лишившем людей звезды, свет от которой еще виден, и стало предвестником ночи, опустившейся на Европу.
Какая тень легла на Европу
Разбитый фонарь безумца означает, что с некоторых пор в Европе перестал гореть огонь безумия, который позволял ей видеть невидимое. Европа стала слишком рациональной. Теперь в ней предпочитают видеть видимое и не видеть невидимое. Отсюда следует, что вера в христианского Бога сделалась в Европе неправдоподобной, ибо этот Бог был не только на небе, но и на земле, а его захотели спустить с небес на землю. Бог на земле — это человек. И Ницше посоветовал этому человеку изменить свою сущность, т. е. стать сверхчеловеком.
